Таёжные петли

До вечера было ещё далеко. Но мы, утомлённые переходом по тайге от Тополёвого, решили искать ночлег в деревне Медвежий Кут. Подошли к одному из домов на окраине и услышали истошный крик:"Атас! Менты идут"! Дверь избы отворилась. Показался мужчина в майке, заправленной в брюки. За ухо он тащил к нам белобрысого подростка и приговаривал: "Какие же это менты? Ну-ка, извинись перед честными людьми".

Местный житель признался, что варит с женой самогонку, а сына поставил за сторожа, в случае чего. Вот пацан и сплоховал, обознался. Я успокоил человека, мол, самогонку давно разрешено изготавливать легально. Попросились переночевать и получили за приятную новость радушное приглашение.
Хозяин был готов тотчас проявить хлебосольство, однако мы с Алексеем уговорили отложить застолье на ужин. А сами пошли на речку Медведку к броду. Следует заметить, что Алексей отменный рыбак, удочка у него всегда под рукой. Ловит любыми снастями, причём, всегда удачно. К тому же у брода скорее можно остановить попутку и тогда мы, скорее всего, отложим дегустацию местного самогона и продвинемся к Находке ещё километров на 100.
Наш расчет оправдался. Едва Алексей поймал двух хариусов, на насыпи остановился УАЗ. Водитель сообщил, что везёт во Владивосток двигатель для "Катерпиллера". В Чугуевке ему подсказали короткий путь через Медвежий Кут. Но в тайге столько дорог наворочено,  запросто можно заплутать.
Мы согласились составить компанию до Слинкино, тем более по карте это совершенно прямая линия. Сначала по Медведке вверх, затем через перевал к истокам Сучана. А там Слинкино и через 120 км наша Находка.

Солнце висело высоко над сопками, дорога петляла вдоль речки. Когда-то этим маршрутом проходили охотники и собиратели женьшеня — вапанцуи.  Речка называлась Янчихэ и сливаясь с Янмутьхоузой, образовывала Улахэ. Дальше Улахэ сливалась с Даубихэ, образовывая известную всем Уссури. Кстати, название Янчихэ встречается в Приморье несколько раз, начиная с Хасана и кончая Тернеем.
Впереди показался бревенчатый мостик. Дорога и река почему-то, вопреки карте, раздвоились. Водитель наморщил лоб: "Куда теперь"? Стали гадать. Путь на Слинкино, вроде бы, главный, следовательно, более накатанный. К тому же, река Медведка, то же, вроде бы как главнее и шире. Была не была, двинулись через мост, вдоль более широкой речки!
Прошло часа четыре непрерывного движения. Солнце почти скрылось за вершины деревьев, а заветное Слинкино так и осталось в наших мечтах. Неожиданно впереди мы заметили в глубокой луже старенький "Жигуль". Два парня суетились возле с радостными возгласами. Ларчик открывался просто — полдня они проторчали посреди Уссурийской тайги, надеясь, что кто-нибудь их всё-таки выручит.
Ребята трудились докерами Восточного порта. Решили провести отпуск на лоне дикой природы. "Копейку" приобрели за 200 долларов. В случае чего, не жалко бросить. К слову сказать, я встречал старые брошенные машины на таких перевалах, что диву давался, как смельчаки смогли забираться на них по огромным валунам?
Куда мы едем, в каком направлении, сказать толком отпускники не смогли. Сами они ехали, пока едется. В общем, авантюристы, каких летом в Приморье полным полно на разных дорогах и тропах.

К полуночи наша кавалькада прибыла на какую-то огромную поляну. Возле вагончика приткнулись трелёвщик и автопогрузчик. На шум вышли два офицера — старший лейтенант и капитан. Гостям они несказанно обрадовались. Их часть заключила договор с лесоучастком на поставку дров. Офицеров послали проверить ход работ, а бригада всем составом сорвалась за получкой, да пропала на два дня. Бросить бы всё, но командир полка приказал без дров не возвращаться.
Капитан развернул на столе карту и разложил по полочкам, где мы заблудились и в каком направлении движемся. Вначале мы ехали совершенно правильно. Потом перебрались через мост и, вместо Слинкино, пошли на Ново-Сысоевку. А дальше опять ошиблись — впереди, километров через 20, находилась Муравейка. Но, по незнанию, мы могли завернуть и на тупиковый Маракун. Одним словом, капитан посоветовал нам располагаться на ночлег, чтобы поутру, на свежую голову, двигаться дальше.
Так мы и сделали с единственным отступлением. У ребят из Восточного порта багажник был забит под завязку водкой. В общем проснулись все на следующий день с громадным усилием, где-то к обеду. Часам к четырём водитель УАЗа довёз нас сыном до Муравейки и поехал дальше знакомым для себя маршрутом Анучино — Уссурийск - Владивосток. А мы с Алексеем потопали пешком на Слинкино.
Владимир ЧЕТВЕРГОВ

Они уничтожили моду

Жил в Находке японский коммерсант Исао Исида. Слыл самым известным иностранцем в городе, потому что предпочитал Приморье своей родине. Занимался поиском товаров для прибрежной торговли. Была такая бартерная отдушина в советское время. Мы поставляли за море папоротник, лес, мёд, кедровые орехи, они – медицинское оборудование, навигационные приборы, модную одежду и обувь, различные ткани.

Неслучайно сюда, на окраину страны, любили наведываться всякие знаменитости. Частенько давали концерты Муслим Магомаев, Валерий Ободзинский, Алла Пугачёва и София Ротару. В торгмортрансе, по блату, им выписывали разнарядку на джинсы, ветровки и аляски, кофты из мохера.
Исиду уважали журналисты, артисты, работники культуры. Нередко в его гостиничном номере в изобилии распивалось баночное пиво и сакэ. Исао очень любил исполнять народные русские песни. Поэтому из окон раздавалось на всю округу «Славное море священный Байкал», «Вот мчится тройка почтовая», «Сормовская лирическая» и тому подобное.
За двадцать с лишним лет коммерсант приобрёл множество друзей, но и недругов тоже. Мог, например, удивиться очередям за мороженым, придти на приём к первому секретарю горкома и предложить открыть дополнительно ещё 10 киосков. Не понимал, как это даже мороженое выпускается в плановом порядке. Освоил все марки автомобилей: «Запорожец», «Москвич», «Жигули» и «Волгу». Правда, когда появились иномарки, сразу пересел на старенькую «Тойоту-Карину».
За иностранцем денно и нощно вели слежку «неприметные» сотрудники КГБ. Когда Исида отъезжал в Хабаровск или Иркутск, переворачивали в его номере всё верх дном. Увы, ничего запретного не находили. И это давало повод считать коммерсанта сверхопытным шпионом империалистической разведки. Ждали только случая, чтобы схватить японца с поличным и разоблачить.
Был у Исао Исиды постоянный партнёр по бизнесу – заместитель начальника лесоэкспортной базы Иван Фёдорович Невмержицкий. Человек с природной коммерческой жилкой в голове. По образованию обычный ткач с Прикарпатья, говоривший по-русски с сильнейшим хохляцким акцентом.
И Ивана Фёдоровича и Исао Исиду беспокоило бестоварье в Союзе. За что ни возьмёшься, всё в дефиците. А Япония с её массовым производством «тряпья» совсем рядом. Но, опять же, плановая система не давала хлопцам развернуться. Любая поставка была ограничена точной циферкой. Даже оторопь брала, кто составлял подобную бухгалтерию и для каких целей? Однажды заместителя директора лесоэкспортной базы осенило. Что, если поставить японцам такой товар, какой в плане нигде не значится?
Поиск не заставил себя долго ждать. Наряду с сортовым лесом сибиряки и дальневосточники присылали бракованную древесину для производства щепы. Нередко это были замечательные брёвна с небольшим изъяном в комле или вершине. Иван Фёдорович организовал обрезку гнили и собрал несколько тысяч кубометров несортиментного пиловочника. Затем предложил господину Исао Исиде найти в Японии подходящий для бартерного обмена товар.
Спустя некоторое время к причалам торгового порта встал на разгрузку теплоход, доставивший из Иокогамы 10 000 тонн трикотина. Самого модного, лучшего и практичного, по мнению женщин СССР, материала на свете. Вагоны с товаром поползли в Москву, Ленинград, Киев, Харьков и Тбилиси. Трикотин заполнил пустые полки даже сельских магазинов. Купить заветный материал смог каждый желающий.
Эта операция позволила за один год уничтожить дефицит и саму моду на «лучшую» материю для вечернего платья. Но не медаль и не орден были наградой предприимчивому администратору лесоэкспортной базы. Нарушителя принципов плановой системы сначала привлекли к дисциплинарной ответственности, затем к уголовной.
Следователи КГБ заподозрили государственную измену и подрыв экономики страны. Они не могли взять в толк, каким образом из ничего был получен товар на миллионы советских рублей! Как оприходовать полученную из воздуха прибыль? Иван Фёдорович угодил за решетку. Исао Исида наконец-то был изобличён и выслан за пределы Советского Союза. Сотрудники госбезопасности за блестящее расследование запутанного дела получили звёзды, награды, и повышение по службе.
Понадобилось несколько лет, чтобы, как говорится, всё встало на свои места, белое назвали белым, чёрное чёрным. Японец вернулся в Находку реабилитированным и продолжил коммерческую деятельность. Иван Фёдорович Невмержицкий опять занял кресло заместителя директора. Но если Исао Исида вспоминал об эпизоде с высылкой со смехом, то Ивана Фёдоровича долго мучила обида на некомпетентность сотрудников компетентных органов.

Владимир ЧЕТВЕРГОВ

Мотылёк с обожженными крыльями

Знакомый всем философ из Кёнигсберга однажды выразился так: "Больше всего на свете меня удивляют две вещи — звёздное небо над нами и нравственный закон внутри нас". Ну, я думаю со звёздами всё ясно. А нравственный закон, наверное, и есть ангел-хранитель, уберегающий от дурных поступков и неразумного риска. Ведь каждый может припомнить случай, когда как-будто бы кто-то подсказал не делать того или иного, иначе пожалеешь.

Нравственный закон можно представить себе громадным опытом, накопленным человеком за сотни тысяч лет существования. Если просто, то это вроде избитых истин: не прыгай с обрыва вниз — разобьёшься, не суй руку в костёр — обожжешься. А если сложно, то это, сработавшая вовремя интуиция, позволившая избежать скрытой опасности.

Моему сыну, основателю журналов "Наши за границей" и "На краю земли", известному, как Евгений Коперник, 4 июля исполнилось бы 30 лет. Он не дожил до этой даты ровно полгода. 4 января в половине пятого утра погиб, возвращаясь с друзьями из ночного клуба. Смерть была очень странной. Как водитель с многолетним стажем могу сказать, что протиснуться в ту щель на машине не смог бы даже каскадёр. Надо было въехать боком на двух колёсах между двух берёз и аккуратно удариться виском об угол металлической эстакады.

Весь вид Жени демонстрировал безмятежность. Водитель сидел в кресле расслабленно, держа руль небрежно двумя руками снизу. Так обычно едут, когда дорога хорошо известна и совершенно безопасна, когда спешить, в общем-то, некуда, когда владеешь ситуацией на сто процентов.

Евгений начал самостоятельно водить автомобиль лет с 10, по просёлочной дороге на дачу. Это были разные машины, с автоматической и механической коробками передач, легковые и грузовые. Никогда не лихачил, не рисковал, действовал обдуманно.

Несколько лет он управлял микроавтобусом "Мазда". Старушка была довольно проходимой, вместительной, но частенько требовала вмешательства мастера. Это нервировало Евгения и после удачной продажи, был приобретён вэдовый "Легнум". Эта машина устраивала его во всех отношениях. Он даже признался, что слился с ней.

В тот злополучный вечер Женя готовился к встрече с одноклассниками. Мать, как всегда, предупредила его быть осторожным, беречь себя и, если придётся заночевать, обязательно поставить машину на стоянку. В 11 вечера я позвонил ему на сотовый, поинтересовался, определился ли с ночлегом и ждать ли его домой. Сын ответил, что определился и ждать не стоит.

После вечеринки, жена одноклассника обратила внимание на несколько растерянный вид Евгения и принялась вместе с мужем уговаривать остаться на ночь. Пыталась забрать ключи. Но тщетно. Впоследствии оказалось, что растерянный вид Жени был связан с потерей техпаспорта и прав. И даже, несмотря на это, он отправился и приятелем и знакомой девушкой в ночной клуб.

Остальное читатели уже знают. Усталый организм требовал отдыха. Глаза закрылись самопроизвольно. Смерть наступила мгновенно. Слава Богу попутчики остались живы. Врач, делавший вскрытие, показал мне результаты экспертизы. У водителя была лёгкая степень опьянения. Её могли дать всего два стакана пива или баночка коктейля.

Жизнь талантливого человека прервалась из-за чепухи. Евгений в тот вечер и ту ночь проигнорировал голос разума и все предупреждения об опасности. Его планы на нынешний год - построить дом, жениться, осуществить несколько заманчивых финансовых проектов — остались только в памяти у родителей.

Владимир ЧЕТВЕРГОВ